А выражена она может быть в совершенно любой форме.
Соответственно и форма произведения искусства может быть любой – как и то, что понимать под искусством вообще.
Как пример покажем, что произведением искусства является и детский стишок Барто
а заблудится в саду,
я сама его найду
и пародия на него с заменой «заблудится» на оправится.
Нет произведения искусства, и искусства в целом, правильного и неправильного: произведение может быть неумелое, ученическое, неталантливое, непонятое и отталкивающее – но это всё искусство.
Например, я совершенно не понимаю и не принимаю гвоздей в гениталиях Павленского, как и его же поджога дверей. Для меня это еще менее понятно, чем задрапировывание болгарином Христо Рейхстага – но это тоже, наверное, форма искусства: автор придумал, скреативил, произвел.
Просто это не моё. Как и известный банан со скотчем. Ну, кажется это кому-то произведением, кто-то даже купил – ну и ладно. Скорее здесь речь о вкусе галерейщиков.
А вот нарисованный на мосту в Питере член, который вставал при подъеме моста – это для меня искусство: неожиданно, остроумно, талантливо.
Так что, кроме всего прочего, произведение искусства может быть и просто шуткой автора – а то и природы.
Принадлежит ли искусство народу? Не совсем так. Ему вообще мало что принадлежит, что бы ни говорили ему политики и любые другие пастухи народного стада.
Но народ должен иметь доступ к любым произведениям и проявлениям искусства.
Доступно ли оно при этом народу в смысле понимания? Зачастую нет – а то и как правило нет.
И разумеется, народ абсолютно не должен решать, какие формы искусства имеют право на существование – и вообще никто не должен и не имеет права.